Ну а мне он именно помогал — пружинил под ногами, не мешая, а помогая бодрому маршу. И в итоге я начал веселеть. Не на курорте, конечно. И положение не радует. Но не плакать же? И план есть, надо его выполнять. А что дальше — по обстоятельствам посмотрим. Идём себе спокойно, проявляем бдительность, первыми не стреляем.

Так и дотопал, к закату, до леса. Точнее до его окрестностей, в сам лес я лезть дуром не стал. Неприятностей не случалось. «Химанализатор» активировался и, при волевом желании, радовал меня появлением таблички, под датчиком радиоактивного заражения.

Лес был невысоким — метров пятнадцать самые высокие деревья. Но очень густым, и начинался без предварительного подлеска, хотя подлесок, уже в нём самом, был густым и даже на вид непролазным. Деревья, низкие, пузатые и раскидистые, частью были знакомы фактурой коры — явно берёзовая или осиновая. А частью — ни черта не знакомы, какие-то непонятные. Чуть ли не с чешуёй на стволе. И натуральные лианы… Хотя, это, скорее, ползучая… малина, дошло до меня, когда я присмотрелся. Вьющаяся, с шипами, но малина. И вообще много всякого странного и непонятного. Но живность, по мере аккуратного приближения, разбегалась исправно. Хоть это радует.

Так что дотопал я до леса, прислушался, но кроме шелеста, треска и далёких и совершенно неузнаваемых зверских криков — ничего не выслушал. А то была надежда на водоём какой-то. Ну, значит трава или деревья, что посочнее попадётся. И хорошо что анализатор есть.

И это было хорошо: трава и кустарники, даже малина, были лютейшей токсичности гадостью: свинец, таллий, радий, чуть ли не мышьяк. Такое и трогать-то надо с осторожностью, не то что есть или растираться!

Так что перешёл я к деревьям. И тут грустно. Осина бы, к примеру, прибила не только вампиров из сказок, но и лошадь. Быстро и болезненно.

А вот берёзка порадовала. Завышенный фон, но это тут везде, и в рамках моих новых возможностей терпимо. И здоровая она, на баобаб слегка похожей выросла. А главное — от неё «пахло» белками и углеводами! От древесины, а не от каких-то древоточцев внутри. И это… неплохо. Очиститься, попить и пожрать. Березятины, да уж.

Ну не до привередностей, заключил я. И стал СЛУшкой добывать сок и древесину. Добылось и то и то, так что я отмылся, напился (сок на вкус был берёзовым, даже взгрустнулось, хотя и порадовало). А после наколупал себе четверть куба березятины, закрыл дыру в дереве корой и замазал смешанной с соком глиной. Не хотелось такое полезное и помогающее дерево губить.

Правда перемолотая лопатой в пюре древесина на вкус была… как дерево. Но насытила, а это главное.

— Вот только жизнь древоточца меня не привлекает, — вслух отметил я. — Хотя требуха моя вполне успешно справляется, — похлопал я себя по пузу, — но невкусно совсем. Ладно, надо отдохнуть. Вот только лес… — задумался я.

Огляделся. Часовой живности, кроме подземной и совсем мелкой, не выявлял. Ну и стал я прикидывать, а где бы мне отдохнуть от всего этого. И подумать спокойно.

И выходило, что надо мне гнездо себе придумывать. На дереве, причём закрываясь ветками, поближе к стволу. На дуб полезу, наверное, осмотрел я деревья.

Сказано — сделано, так что через полчаса я расположился в этаком полугамаке-полугнезде в десятке метров над землёй. И пистолет перезарядил с ракетки на картечь. Ракетка вещь хорошая, но если придётся от какой-то пакости отбиваться в ветвях — меня вместе с пакостью спалит к едрене фене.

А потом уже и уснул без всяких мыслей, уместных и не очень. Видно вымотался, не физически, а мозгами. А может и физически — ассистент во мне всякой деятельностью занимался, так что мог и устать.

Глава 6

Подложенная свинья

Снов мне не снилось, да и сволочи никакие на меня не покушались. А то бы сожрали, потому что сон был тяжёлым и беспробудным. Видно и вправду слишком много навалилось, надо было отоспаться нормально. И проснулся я через двенадцать часов, отдохнувший, но не без желания поспать бы ещё.

А не дал мне это сделать представитель фауны. Причем, своим видом и методом побудки поднял и так неплохое настроение.

На ветке, в паре метров от меня, стоймя, сложив лапки на пузе, стоял натуральный суслик. Здоровенный, конечно — сантиметров восемьдесят где-то. Но суслик натуральный, видел я их во всех видах. Стоял он, значит, и очень мелодично насвистывал незатейливую мелодию. Довольно громко, чем меня и разбудил. Но благозвучно и приятно, так что открыв глаза я бегло оценил положение, и копошиться не стал, решил дослушать свистуна.

А вот в процессе прослушивания, я задумался: я своё гнездо-кокон свил довольно высоко. Поёт у нас тут — пусть здоровенный, но суслик. Лапки у него коротенькие и маленькие. И как он забрался то сюда? Ему час по дереву ползти, ну так выходит примерно. И он полз, просто чтобы спеть? Может быть, конечно, но странно.

И закопошился я потихоньку. Суслик вздрогнул, замер, уставился на меня бусинами глаз, а через секунду дёрнулся и… спрыгнул с ветки!

— Ты сдурел… — начал было офигевший я — ну не было других слов, суслик-суицидник, чтоб его!

Но закончить надгробную речь не успел: суслик раскинул лапки, между которыми оказались широкие перепонки. Как у белки-летяги, хотя побольше даже, наверное — покрытые мехом в цвет тела, перепонки соединяли лапки суслика между собой, причем и задние тоже! Так что получился этакий воздушный змей-суслик, который плавно спланировал, даже с небольшим набором высоты, на дерево неподалёку.

— Занятно, — оценил я. — Это у нас теперь суслики вместо соловьёв. Ладно, свистит забавно. И, наверное, на землю, похоже, вообще не спускается — схарчат. Ну и фиг с ним, с сусликом. Есть и есть, — отмахнулся я, принимая в картину мира певчих летающих сусликов. Не так уж и удивительно для владельца карликового медведя. Бывшего владельца. Эх, Круша…

Утрамбовав ментально суслика, решил, пока вокруг очередной гадости или сволочизма не стряслось (а то поддостали меня они, если честно!) повисеть-поваляться. И подумать спокойно, прикинуть, что и как. Да и ассистент вскоре должен отчёт выдать — у него, судя по прочитанному, вывод отчёта происходит не сразу, как проснёшься, а после того как организм придёт в себя. Разгонится, так сказать.

Расслабился, прислушиваясь к звукам леса и разглядывая контуры окружающей живности от Часового. Судя по тому, что живность вокруг сновала, запах сколопендры и вправду отпугивал животных, пока был.

А через пару минут краски поблекли и перед глазами стал развёртываться текст:

— И что бы я без тебя делал, — хмыкнул я: уже пользуюсь вовсю, даже перекусил, на его показаниях, но отчёт — святое.

— Интересно, он мне теперь при каждом случае напоминать будет? — поинтересовался я у дуба. — Нет у меня этого атомного сердца. Как появится — доукомплектую!

— И мне принять не помешает. Слушай, БАППХ, а к алкоголю ты как относишься? — заинтересовался я.

А то, конечно, у меня только таблетки растворимого спирта в аптечке. Их даже растворенные пить — придурком надо быть: это антисептик, не более. Но у советского человека должна быть настоечка какая-нибудь. Ну не может её не быть, да хоть пиво какое! А вот доберусь до товарищей, дерябну стопку или кружечку — а ассистент гадость какую-нибудь устроит! Типа поноса или вообще полного расщепления этанола! И буду я как дурак, трезвый. Обидно будет! Так что к таким подлостям лучше заранее подготовиться.