— Крысы, наверное, — оценил я. — Он же пулю держит, вот лютые твари.

— Видимо — да. Как-то мы слишком поспешно на техуровни спустились, надо бы было выяснить побольше.

— Ну, тебе вроде бы ничего не угрожает, — прикинул я.

— Мне — нет, а тебе — очень даже может!

— Свет, я комсомолец. Я не боюсь крыс.

— Ты такой героический, Жорик, — ехидствовала Светка, но закончила уже серьёзно, — Осторожнее надо идти, оглядываясь.

— Это да, — признал я.

Пошли обратно, аккуратно, оглядываясь. И на трубах и оплётках были путь и редкие, но повреждения. Царапины, точки-каверны, какие-то странные подтёки.

Но ни химанализатор, ни электроспектр не давали ничего, разве что было понятно, что большая часть проводов вдоль стен — под напряжением. Прошли спуск, топаем аккуратно дальше. Вообще, на нервы эти подземелья действуют. Не страшно, конечно, но стальной замусоренный полумрак был очень неуютным.

И тут впереди — движение. Я и Светка вскинули пистолеты, но тут же опустили — из-за поворота перекрёстка двигали санитарщики. Спиной вперёд, озадачился я.

А они прут жопами вперед. Мы отошли в сторону, пропуская, и видим такую картину: двое пятящихся мужиков тащат за руки и ноги третьего. Четвертый держит «ловчего» наготове, отступая последним.

И тащимый — весь в дырах. Точнее, его костюм химзащиты, в местах неприкрытых покрышечным материалом, изодран клочьями. И даже кровью вроде бы запачкан.

— Мы — уходим. Большое гнездо. Вам тоже советую уходить, — глухо и напряженно бросил прикрывающий, пятясь.

— Не собираемся мы уходить, — ответил я.

— Дело ваше, — пожал плечами отступающий, таким тоном, что заключительное слово «идиоты» прозвучало, хоть и без звука, — Люк замыкать не будем. Сутки. Потом — большая команда пойдёт, чистить гнездо. Может останки ваши похороним.

— Чьё гнездо хоть? — вслед удаляющимся санитарщикам спросил я.

А в ответ — тишина. Неприятные какие типы, хмыкнул я. Но кто подрал химзу? Крысы? Так её ТАК порвать сложнее, чем сталь! Тройной биосатин с пропиткой, проще сжевать того, кто под сатином, сквозь него, чем порвать ткань!

— Как думаешь, чем химзу порвали, Жор? — протянула Светка, показывая что в том же направлении думает.

— Ничего в голову не приходит, — признал я. — Биосатин, конечно, не биофибра, но прочный запредельно, а у химзы многослойный… Хотя куртка — попрочнее будет, — несколько повеселел я, поведя плечами под курткой спасателя. — Так, Свет, давай очень аккуратно идём вперёд. Я, конечно, химеризацию хочу, но гробануться в погоне за ней — глупо.

— Давай я вперёд…

— Вместе, — прикинул я. — Рядом пойдём, места тут хватит.

— Давай.

И потопали мы, плечо к плечу, к перекрёстку технического коридора.

Глава 30

Тартар а ля грызун

Заглянули мы за угол и замерли, причём оба и сразу. Потому что Т-образный перекрёсток, кроме пройденного нами отнорка, оказался освещён не только световыми панелями, которых оказалось совсем немного, а еще и дополнительным образом.

По стенам сидели, вяло перемещаясь, сотни насекомых. Не громадных, всего сантиметра три-четыре в длину, просто крупных. И не покрывали стены сплошным ковром, нет. Было их не настолько много. Но все они светились слабеньким желто-зеленым светом, не как одно лишь брюшко светлячка, а полностью, целиком. Свечение пробивалось сквозь полупрозрачный хитин довольно слабое, но совокупно достаточное чтобы мы, прибыв из относительно освещённого коридора, не заметили разницы, несмотря на малое количество светильников.

И были эти насекомые тараканами, передёрнуло меня. Но не шустрые поканцы, а разожравшиеся такие, хоть почти и не двигающиеся. Единицы вяло переползали с места на место и лениво шевелили усищами.

— Тараканы, пакость какая, — констатировал я. — Так, я что-то не понял, — сверился я с показаниями дозиметра у углу глаза. — Излучения нет, Свет! А чего они такие светючие?!

— Ну да, неприятно. Ты Жор, держись… или сразу падай в обморок — я тебя на ручках эвакуирую, — ехидно выдала эта язва.

— Очень, блин, смешно! — возмутился я. — Свет, это свинство — смеяться над…

— Больными людьми, — очень свински захрюкала Светка.

— Товарищами! — возмущённо поправил я, — Так, но фона-то нет! А они светятся! Химолюминисценция? Но почему всего организма?

— Они вроде бы неагрессивны, — аккуратно толкнула стволом своего пистолета таракашку Светлана.

Таракашка толкнулась, и, суча лапками, шмякнулась на пол… разбившись! Вот просто шмякнулась и треснула панцирем, расплескавшись по полу! Но запах…

— Отходим, — бросил я. — Это пи…ц, Свет!

Отскочили мы недалеко, на десяток метров вглубь уже пройденного коридора.

— Жор, что такое? — обеспокоенно выдала Светка.

— Я же сказал, что такое, — несколько отойдя от реального ужаса, ответил я. — На Нитронске эту пакость гнали. Вакуума много, — хмыкнул я.

— Какую? — заинтересовалась Светка.

— Карборановая кислота, — озвучил я сообщение химрецептора.

— Вроде даже не слышала. А что это?

— Искусственная кислота, на порядки активнее соляной и серной. В металлургии использовали. Ну, я думал, что искусственная. Ничего не понимаю, Свет.

— Если на порядки активнее — то как она в них находится?

— Вот этого и не понимаю, — признал я. — Думаю.

— Изолятор?

— Разве что кремний, точнее — стекло, — припомнил я.

— Так, погоди, Жор. Подтёки на проводах!

— Ну да, но там бы всё проело…

— И они хрупкие! Он разбился!

— Так, ты думаешь — стекло? — уточнил я, на что Светка покивала. — И замедлитель, — уже сам додумался я. — Правда ни черта не представляю, что там за замедлитель должен быть — с водой и кислородом карбонаровая кислота прекрасно реагирует.

— Органика какая-нибудь, — предположила Светка.

— Ну, возможно. Та же кремниевая, хотя и бред — это тараканы, а не пришельцы какие. Но ладно, почему прозрачные — понятно. Почему светятся и такие медленные — тоже. Им просто не нужно никуда торопится. Даже ослабленная кислота чертовски сильная. Но недостаточно, чтоб прожечь нержавейку обплётки, — припомнил я подпалины.

— А человеку как?

— Да как обычная сильная кислота, соли нетоксичны.

— А светится?

— А они, похоже, нержавейку жрут, Свет. Медленно — но быстро им и не надо. Царапины — от крыс, а точки от тараканов. Ну и подтёки.

— А свечение — реакция металла, — поняла Светка, на что я кивнул. — Но химзащита помогает — я думала санитары в броне, а это именно химзащита.

— Я тоже думал броня, но хреново помогает. Рваный комбез помнишь? Похоже биофибра держит эту смесь, но теряет прочность — думаю, полимеры окисляются, остаётся просто ткань.

— А там — крысы, грызущие бетон. Симбиоз?

— А фиг знает, Свет, но мне всё это не нравится. Стеклянные, блин, светящиеся кислотные тараканы! — возмутился я.

— Да уж, почти смешно. Но они не просто неагрессивные, Жора. Они не могут быть быстрыми!

— Разобьются, да, — признал я.

— Давай попробуем найти тебе крыс, — решительно заявила Светка.

— Кислота тебе опаснее, чем мне.

— Комбинезон химзащиты, — похлопала по названному андроид. — И я не говорю — умереть за крыс, — хихикнула она. — Просто посмотреть, раз уж спустились. Если что — вернёмся.

— Ну-у-у… давай попробуем. Только очень аккуратно, держимся подальше от стен!

— Само собой, Жора. Мне пока в химчистку рановато.

И потопали мы обратно в коридор. Авантюра, конечно… но мне в собственных глазах надо было реабилитироваться — я реально до дрожи испугался, надеюсь — не показал. Просто видел как-то как капля этой кислоты попала на пустотный костюм товарищу. Испаряясь в вакууме, но проделать сквозную дырку в предплечье и противоположной стороне комбеза ей это не помешало.

Товарища вытянули, даже руку залечили, но его крик до сих пор пробирает в воспоминаниях, а уж скорость окисления этой дряни — пугает до судорог.