Но третий решил не испытывать судьбу и уверенно нажал на спусковой крючок. Пули прочертили линию водяных всплесков в главном фонтане парка, а девушка высоко подпрыгнула и, описав в воздухе невероятный пируэт, обрушила на голову стрелявшего молниеносный удар все того же высокого каблука. Человек мгновенно рухнул лицом вниз, широко раскинув руки.

Девушка обернулась к колоннам. Рыжий стоял в десяти шагах. Он был совершенно ошарашен и смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами.

– Беги за мной, – сказала маленькая девушка, взяла парня за руку, и они понеслись дальше уже вместе, за колонны, мимо забитой машинами парковки к остановке общественного транспорта, где лениво переминался с ноги на ногу неторопливый московский таксист, медленно поправляя на боковом стекле картонку с корявой надписью черным фломастером: «свободен».

Парк шумно выдохнул и ожесточенно забубнил, активно обсуждая происшествие.

Такси рвануло с места, и парень с девушкой исчезли в потоке Садового кольца.

Мальчик лет десяти подъехал на самокате поближе к лежащему на асфальте человеку и с интересом стал разглядывать автомат «Узи», крепко сжатый в сведенных смертельной судорогой пальцах.

Глава III. Кто она такая?

– Слушай, что за странная история? Кто его охраняет? Что вообще это за девка в черном комбинезоне? Кто она такая? Откуда она взялась? – Седой, но вполне крепкий коренастый человек в сером костюме остановился у окна и заложил руки за спину. За окном шумела Лубянская площадь, многочисленные посетители штурмовали открывшийся после долгой реконструкции «Детский мир».

– Товарищ генерал, работаем над этим вопросом. Машину уже нашли, – ответил некто, чей силуэт, затерявшийся среди многочисленных стульев с высокими спинками в глубинах полутемного кабинета, был едва заметен.

– Смирнов, ты меня не лечи. Машину они нашли. Я правильно понял, что Коломийцеву свернула шею девочка из парка? Одна?

– Так точно, товарищ генерал. Одна.

– Коломийцеву?

– Коломийцеву. – Подполковник Смирнов отвечал коротко и как можно четче, так как отлично знал характер своего шефа. Генерала Валерия Константиновича Верхотурова по прозвищу Дед, собственно, знала и уважала вся контора. Поэтому, когда Дед был не в духе, нужно было говорить мало, точно, желательно только по делу и, конечно, «не умничать».

– О семье позаботились?

– Да, конечно, Валерий, Константинович. Там выплата компенсации, квартира, опять же, в Мневниках – все решили с ипотекой. Жена, дочке 12 лет, обо всех позаботились… – Подполковник Смирнов вжал голову в плечи, понимая, что сказал слишком много и за эту разговорчивость теперь обязательно придется поплатиться. И точно.

– Вы? Вы позаботились? Смирнов, скажи мне, ты дебил или нет? Вот ответь мне, дебил или нет? Только честно! – Это был вопрос-ловушка. Любой ответ на этот вопрос был неправильным и только распалял вышедшего из себя Деда, поэтому Смирнов обреченно молчал, мысленно проклиная себя за излишнюю говорливость. – Молчишь? А я вот знаю, кто ты. Ты, Смирнов, не дебил! Ты – уже потонувшая в говне скотина, зажравшаяся и тупая! Ты – урод, позорящий наши органы! Ты – осел, напяливший на себя форму офицера КГБ! Почему я должен работать с дебилами? – взвыл Верхотуров, мгновенно забыв, что Смирнов – не дебил, а «зажравшаяся и тупая скотина». – Отвечай, что со вторым?

– Там, в донесении есть, – начал было подполковник.

Но Дед прервал его резким окриком:

– Отвечай, что со вторым!

– Капитан Новак. Там тоже нехорошо. Сломаны челюсть и нос. Срочно нужна операция. Но жить будет.

– Ты ничего не путаешь? Она челюсть сломала именно Новаку?

– Так точно.

– Девчонка? Новаку? Он же чемпион мира по боксу.

– Так точно.

– Что «так точно»?

– Девчонка. Чемпиону мира по боксу капитану Новаку. Сломала челюсть и нос.

– Ты сам понимаешь, что говоришь?

– Так точно!

– Какой же ты дебил! Что с третьим?

– Майор Лиходей. Сильное сотрясение мозга, частичное отключение памяти. Жить будет.

– Это же Лиходей, твой бывший олимпийский чемпион по дзюдо?

– Так точно, товарищ генерал.

– Смирнов, ты знаешь, что ты дебил? Чего ты молчишь? Вот тебе самому не стыдно, что один хороший парень погиб, а двое других на всю жизнь инвалидами стали? Из-за тебя, между прочим, из-за тебя, дегенерата! Вот ты сам чувствуешь, что ты дебил? – обратил на подчиненного разгоряченное лицо генерал ФСБ.

На дворе времена стояли трудные, на улицу никому не хотелось, поэтому генерал не стеснялся в выражениях – подчиненные терпели. Впрочем, пусть очень обидно и зачастую излишне, но на такие словесные эскапады у Верхотурова, как правило, были причины. И сегодня в словах Верхотурова тоже была правда. Генерал был неправ по форме, но прав по смыслу: Смирнову следовало не лениться и лично проконтролировать, чтобы на выполнение «ноль-первого» приказа, а именно: «Высокая террористическая угроза. Немедленно обезвредить, живым или мертвым», вышел весь спецвзвод, а не только трое его лучших представителей. Конечно, кто мог подумать, во что может обратиться охота на совершенно безобидного парня-доходягу? Ну и ребятам, честно говоря, хотелось по награде высокой получить. Очевидно же, когда вопрос ставится вот так: «Обезвредить живым или мертвым», ясно же, что обязательно наградят. Троих обязательно. А весь взвод – конечно, нет. Да и, чего греха таить, конечно, знал Смирнов и этот расклад про награды. Но и он, Смирнов, тоже не верил, что охота на этого несчастного парня может привести к такому катастрофическому исходу. Один «двухсотый», два тяжелых «трехсотых», и это – в лучшем, элитарном подразделении ФСБ. И как? Это же совсем позорище! Какая-то смазливая девушка лет двадцати, пигалица мелкая, за несколько секунд «вырубает» троих лучших в стране бойцов! Один из которых, на минуточку, чемпион мира по боксу в супертяжелом весе, другой – краповый берет, а третий – олимпийский чемпион по дзюдо!

– Дальше рассказывай. Что еще?

– Еще пресса. – Смирнов стал совсем краток и тих.

– А что пресса? Что пишут? – Тон генерала несколько смягчился.

– Много пишут, товарищ генерал. Я подборочку подготовил. Ну, про случай в парке…

– Как же так получилось? Может, там кто-нибудь этой девочке как-то из кустов помогал? – Генерал сделал неопределенное движение руками.

– Никак нет. Сама. Она очень хорошо подготовлена.

– Она сама… А ты сам… Ты сам-то понимаешь, что говоришь? – Генерал, ругаясь уже больше по инерции, решительно шагнул в полумрак кабинета, и тень Смирнова на стене, украшенной модной в семидесятые годы двадцатого века панелью из карельской березы, немножко съежилась. – Сам-то ты понимаешь? Это значит, что наши лучшие люди подготовлены хуже какой-то девчонки из парка? Вы вообще, что ли, всем управлением работать разучились? Почему до сих пор личность ее не установлена?

– Товарищ генерал, она действительно очень хорошо подготовлена и заслана к нам извне. Поэтому в базах и отсутствует.

– Ты думаешь, это они нам ее заслали? Вы хотя бы разобрались, где они базируются?

– Так точно, товарищ генерал, это выяснили. Оперативное донесение у вас на столе. Город Гаэта, это в Италии. Там у них военно-морская база НАТО. Собственно, там все и делается.

– Донесение… Тоже какой-то бред, если честно. – Верхотуров наморщил лоб. – А это правда, что этот итальянский герой, как его… Гарибальди, правда, что ли, что этот Гарибальди бывал в нашем Таганроге?

– Так точно. В 1833 году, – аккуратно ответил Смирнов.

– Давай попробуем еще раз разобраться. Наши умники научились как-то проникать в сон конкретных людей и заставлять их что-то во сне делать. Так? Американские умники тоже лаптем щи не хлебают и тоже давно умели это делать…

– Не совсем так, – аккуратно вставил Смирнов. – Это умели делать много лет назад высшие иерархи испанской и итальянской инквизиции. Это было древнее знание католической церкви. Тот же Гарибальди – один из удачных опытов по применению этого знания. Держалось все это в строжайшей тайне, пока американцы не добились, чтобы им открыли доступ к этим секретам. Теперь опыты проводят уже американцы.