И тут зарядило яркое такое северное сияние. И вместо того, чтобы мысленно дёргаться о каком-нибудь намутантеном на плаванье раке, всё время дрейфа я прикидывал, а что с маскировкой-то? Впрочем, к моменту встречи с опорой моста я на эту тему успокоился: северное сияние устроило под мостом на опорах натуральную цветомузыку, кидая ломаные тени от балок под разными углами. Тут и без световой маскировки меня турели, перегруженные в визуальном спектре сиянием, вполне могут не заметить.

Так что полз по опоре я довольно спокойно. Не слишком торопился: пока мост не начнёт расходиться, на Хариусе будет спокойно. Но и не слишком тянул — Светка, небось, волнуется. Да и Дмитрич тоже, а он вообще-то пожилой довольно.

Добрался до одного из кабелей: обвивался по мостовой балке, в металлической оплётке. Ну и прикрепил на него один из разрядников, прикрепил к нему верёвочку: его запустить надо одновременно со вторым. Да и сдёрнуть, после того, как отработает, а на эту половину моста я чёрта с два вернусь — его разведёт, а по аркам с турелями я не лазун!

Пополз по балке к противоположной стороне, за пять минут управился, хотя неудобно ни черта! Но вылезать из под балки категорически не стоило, так что терпел.

Закрепил разрядник, щёлкнул рубильничком и одновременно слегка дёрнул верёвку. Вот тут — реально боялся, аж испарина выступила, несмотря на умную кожу… Хотя, скорее всего, просто показалось, психология.

Боялся дёрнуть слишком сильно, сорвав к чертям разрядник. И слабо опасался, хотя сам же понял через секунду, что просто не подумал: удалённый разрядник окутался слаборазличимыми, но всё же различимыми искорками ЭМ-поля.

И стал я ждать, стараясь не нервничать лишний раз. И, через три минуты, электродвигатели взревели, а рядом со мной и на противоположной стороне моста вспыхнули белые вспышки замыканий.

Моё меня ещё и плавленным металлом обкапало, чтоб его! Неприятно, отметил я, сдёргивая верёвкой дальний разрядник, замирая: отреагируют турели или нет. Но пронесло, а разрядник булькнул в Печору. Следом за ним полетел и тот, что рядом со мной. А я спустился на пару метров пониже, наблюдая за творящимся в электрозрении и ожидая.

Мост расходился, не быстро, но и не медленно. Турели в параноидальный режим не переводили, а вот истеричное мигание напряжения в проводах управляющих электродвигателями подняло настроение. Щёлкают, как дятлы, а мост расходится, хех!

Ну и Хариус уже плыл к мосту, радуя меня своим видом. Как в плане того, что мне будет, куда прыгать. Так и сам по себе: этакая чёрная громадная тень, плывущая в жидком огне отражённого северного сияния. Красиво выходило, оценил я.

Ну и что там кооперативщики радио верещали, и вообще верещали ли — я не знал. Но ни злобного электромонтёра не появилось, ни турели в параноидальный режим не перевелись. А я подготовился, да и шмякнулся на крышу проплывающей в паре метров от меня, на пару метров ниже капитанской рубки. Теоретически и на палубу мог, но конспирация. Так что растянулся, да и замер.

И спустился, вырубая маскировку, только через пару минут: как раз в распахнутое окно рубки. Светка меня встретила с мокрым полотенцем, в которое она меня тут же завернула. Не из стыдливости и прочего, рыжей не свойственного, а ради тепло— и ядоотвода, что сделала очень правильно.

— Спасибо вам, Георгий, — торжественно проговорил Дмитрич, вздымая над головой клешни, хватаясь ими друг за друга и тряся в ободрительном жесте.

— Не за что. Одно дело делаем, — честно ответил я, пожав плечами.

Ну и спустились мы в Вездетанк — отдыхать… Да сейчаз! Светке «горячий Жора» в определённом смысле понравился… Так что засыпал я уже на рассвете, с чувством во всех смыслах выполненных долгов.

Глава 9

Внезапный Мыш

Уже на на следующий день я узнал, что кооперативщики начали было грозить своими автоматическими турелями, на что Дмитрич прямо сказал: «Мост разведён. Это будет безосновательное нападение с вашей стороны. Мне готовить корабль к атаке?»

Ответом на такую постановку вопроса стало невнятное бормотание в эфире (вот уверен — матерное) и тишина. Ну а результат я и сам видел: Хариус спокойно проплыл через мост.

Дмитрич с Василием и бутылочкой коньячка заскочили к нам в Вездетанк в обеденное время, отметить удачу, поблагодарить.

— А как вы обратно? — поинтересь Светка, да и я заинтересовался.

— А вы всё-таки думаете продолжить свой путь после Белоярска? — уточнил Дмитрич, на что мы ответили дружными кивками. — Надеюсь — передумаете. Да и в любом случае, если нас откажутся пропускать на обратном пути — я предпочту зазимовать у этого моста, — озвучил он.

Довольно странное заявление, которое мы встретили недоумением, даже Василий уставился на капитана непонимающе. Впрочем, через четверть минуты засмеялся.

— Думаешь зазимовать под охраной их турелей, Митрич? — смеясь уточнил он.

— Естественно, — хитро прищурился капитан. — Если не пропустят, конечно. Хотя хотелось бы, конечно, зимовать в Сталедаре.

Ну, в общем, неплохо посидели, и коньячок неплохой был. А на следующее утро БАППХ порадовал меня сообщением о «полной развёртке химеризации ОПБК».

Это, конечно, было хорошо. Но вот понять, что эти химерные ласты… Ну, точнее, улучшенные кости, связки и сухожилия в моих ногах надо было. И не в описаниях, пестрящих лакунами, а именно на практике. Пока я знал, что смогу быстро бегать. И хрен знает, с какой частотой падая — ноги при активаци «скоростного режима» выворачивались в совершенно непотребуную рогульку. На которой я стоял-то неуверенно.

Ну и знал, что теперь не только кулаком, но и пинком смогу гнуть сталь. Это, конечно, круто звучит, но очень хотелось это всё проверить-опробовать.

Чего в Вездетанке чёрта с два сделаешь, из-за нехватки места. А на глазах окружающих делать ТОЧНО не стоит: даже Светка удивлённо присвистнула, увидев искривленные перекрученные ходилки. Даже Бейго вопросительно тявкнул, смотря на это непотребье удивлёнными глазами.

Хотя уже были две радостные вещи: броня, изначально мной переделываемая под эти самые искривления (ну, знать-то я о них знал, хотя знать и видеть на себе — две совсем большие разницы, как говорил Шнипперсон), на них нормально держалась. Хотя как поведёт при прыжке, при беге — в общем, в динамике — оставалось под вопросом.

Второй радостью было то, что мои ходилки вне «скоростного режима» становились всё же человеческими ногами. А то было у меня опасение какой-то «нерегламентной и непредусмотренной» пакости. Но — пронесло.

Правда, тренировочный полигон был нужен, укрытый от наблюдателей. Но первые две остановки после активации ОБПК были в неподходящем месте. Один остров был известен, населён свинотами, ну и я вообще туда не полез. У меня пусть одностороннее, внутреннее, но комсомольское соглашение со свининой, ещё с Дворца Спорта. Я их свинские пяточки не трогаю, пока они не свинствуют в человеческий адрес. Ну и мой, само собой.

И пара наёмников, вернувшиеся со свинской охоты на носилках, с переломами, как и вся их десятка, заляпанная навозом до безобразия, прекрасно проиллюстрировали. Проиллюстрировали они правильность соблюдения моего внутреннего договора, а со свининой пусть дураки связываются, если не по делу!

Следующий остров был не островом, а этакой скалой, в десяток метров шириной и двадцать — длиной. Понятно, что там не потренируешься, способности не попробуешь.

А вот третий — просто загляденье! Метров семьсот шириной, почти три километра длиной, заросший деревьями, почти без подлеска. В общем — мне понравилось, под цели подходил, но решил я уточнить у Игнатьича, боцманствующего на момент заброски якоря на палубе, а что там на острове-то?

— А ничего, Георгий, — огорошил меня боцман. — Только деревья — и всё. Никакой живности никогда не водилось. Почему — никто не знает, но остров считается нехорошим. Хотя и фон не слишком высокий. В общем, из-за чего-то там живности нет, неизвестно, ну и народ не рискует с высадкой.