Ну да это правильно и понятно, но ладно. Дело в том, что в составе кораблей были артиллеристские броненосцы. И даже в учебниках печатались перепечатывания веселящихся империалистов: мол, Союз прислал какие-то гробы прошлого века, курам на смех!
Сами же империалисты наклепали ракетных быстроходных кораблей, авианосцев. И клепали их всё больше и быстрее, думая, что выжатые из трудящихся деньги, как можно быстрее потраченные, делают их корабли лучше. Итог столкновения тридцати советских броненосцев, двух авианосцев империалистов и пяти десятков судов поддержки и ракетных крейсеров — пятьдесят-два. Мы потеряли два судна, причём от авиации. Империалисты ушли на дно все. Их ракеты… не пробивали броневой пояс советских кораблей. Броненосцы были медленне, неповоротливее, но оружие империалистов просто не наносило им урон.
Ну да ладно, войны не случилось, от Кубы отстали, да и не важно. А империалисты принялись ударно строить броненосцы, что особенно смешно, учитывая, как радостно они пускали их на металлолом за пару десятков лет до этого.
И броненосный военный флот, а не ракетные лоханки из фольги, стали основой морских вооружённых сил, как у нас, так и у буржуев.
Так вот, Вездетанк выходил больше похожим на военный корабль, а не наземную бронетехнику. Очень по многим параметрам, чем меня если не веселил, то поднимал настроение. Я даже думал предложить переименовать Вездетанк в Вездескаф, но вовремя опомнился — согласятся ведь, знаю я Светку с Бейго!
Тем временем, Вездетанк, выпустив несколько выстрелов из рельс и ведя огонь лазерными башенками, затормозил у границы застройки. Посмотрел я на обзорный дисплей, полюбовался на разносимых артиллерией роботов сколопендр. Эти сволочи, естественно, погнались за нами, ну и подыхали, как того и заслуживали. А вот по нам огонь никто не вёл, что меня как порадовало, так и удивило.
— Враждебных роботов нет, Мопс? — уточнил я, на всякий.
— Никак нет, товарищ Жора! — отрапортовал БВМ. — Тринадцать единиц красноармейской техники атаковали транспортное средство Вездетанк, несмотря на транслирование опознавательных кодов. Были уничтожены ещё до остановки транспорта, согласно вашим распоряжениям!
— Это ты молодец, — признал я.
— Служу Советскому Союзу!
Через десяток минут всполошённые нами склопендры перестали полошиться, уйдя на удобрения.
А вокруг нас стояло два десятка роботов Красной Армии, поводя корпусами. И вот надо было бы быть последним дураком, чтоб не попробовать этим воспользоваться. Потому что их хотя бы относительная вменяемость была налицо: на нас они не нападали. А это два десятка боевых роботов на атомных батареях… Это можно, просто как на прогулке, дойти до Нижневартовска. Ну, не совсем так, конечно. Но близко к тому.
— Я выйду. Попробую с ними поговорить, — озвучил я.
— Жора, во-первых…
— Свет, они нас не атакуют. Технику — не атакуют, получив красноармейское опознание. Как, ты думаешь, они отреагируют на лейтенанта Красной Армии? Какой процент опасности?
— Двенадцать процентов вероятности сбоя в ваш адрес, товарищ Жора!
— Семь с половиной, Жор.
Произнесли это Светка с Мопсом буквально в один голос, замерли, после чего начали то ли ругаться, то ли диспутировать.
— Откуда двенадцать, Мопс? Две сотни лет, кривая Кривошеева, фон…
— Товарищ Света, вынужден указать, что фон в регионе города Новый Одес не позволяет анализировать на основании кривой Кривошеева! Вы не учитываете то, что он был гораздо выше и постепенно снижался?
— Пусть так, Мопс, но наведённая радиация, регулярное регламентное обслуживание роботов в защищённой мастерской…
В общем — не вполне моя сфера, конечно. Но многое я понимал. И искренне наслаждался, если честно, ностальгируя. Как будто оказался с товарищами на Нитронске, ну и решаем мы, как очередную проблему мироздания решить. Тупо посмотрели, что к чему, ну и думаем, как курочить. Чтоб Нитронск при этом не развалить, ну и самим не помереть — тоже фактор значимый.
А ещё КМС по СамБО в этих научных диспутах — незаменимая вещь. Не сразу, конечно. Первое время все даже на «вы» и почти без мата. А вот через часок, во время перехода к прениям, очень СамБо пригождалось и помогало установить научную истину. А потом вваливались ДРуГ-06 с транквилизаторами (ну, случайно тело-другое-третье в стенку врежется, ещё какая неприятность случится, тревога поднимется) и вязали. Тащили скорбный груз из десятка-другого вяло переругивающихся тел научных сотрудников в административную часть. А там зам по дисциплине Кондратенко устало устраивал разнос. Смотрел на наши полные научно-исследовательских фингалов и раскаянья физиономии, выслушивал наше: «да никогда больше!» — махал рукой… И до следующего месяца, хех.
— Ладно, вы тут пока пообщайтесь, — наконец негромко произнёс я. — А я пойду проверю. И ты, Бейго, тоже оставайся, я даже не думаю, что буду выходной люк Вездетанка покидать, — сообщил я заскулившему собакену.
— Эээ…
— Товарищ Жора…
— Десять процентов, не больше. Для носителя красноармейского идентификатора. Риск — приемлемый. Польза — неоспорима. Я — пошёл, — озвучил я и пошёл.
Не то, чтобы я бесстрашно не боялся. Я не боялся довольно страшно, всё же схлопотать из двадцати-тридцатимиллиметровочки в организм — удовольствие ниже среднего. Сам не пробовал, но слухи ходили упорные.
При этом, я собирался выходить на контакт с роботами на пороге люка, в форсажном режиме. И сныкаться за броню, если что. В общем, учитывая десять процентов вероятности самой атаки — реальная опасность меньше процента. А в таких условиях не попробовать — просто идиотизм.
Высунулся я из люка. Роботы повернулись и отвернулись. И всё. Не понял!
— Я лейтенант Красной Армии, Георгий Верхазов! — рявкнул я громко. — Роботы Красной Армии — опознайтесь! И переходите под мое непосредственное командование, — дополнил я, мысленно примеряя на себя мантию Урфина Джюса из детской сказки.
— Лейтенант Верхазов, вы идентифицированы, — проскрипел один из тракторов. — Ваш приказ невыполним.
— Что значит невыполним?!
— Распоряжение военного коменданта Нового Одеса полковника Сидорова: удерживать позицию, охранять город. В сношения с представителями иных родов войск не вступать, подробных докладов о бригаде не предоставлять.
— Офигеть! А если вам другой полковник прикажет?!
— Ваше звание, товарищ лейтенант Верхазов — лейтенант Красной Армии Космических Войск.
— Вот спасибо, просветил, — буркнул я.
— Служу Советскому Союзу!
— Служи, служака, — вздохнул я, забираясь в Вездетрактор.
— Обидно, — озвучила Светка.
— Да я вообще не понимаю, — возмутился я. — Срок исполнения приказа, анализ тактической обстановки! Не знаю с чего этот Сидоров отдал такой приказ, да и когда…
— Докладываю, товарищ Жора: платформы ТРАКТОР не раскроют подобные детали при наличии приказа от коменданта!
— Да это-то я понимаю. Не понимаю, с чего они не перешли в режим ожидания приказа через столько времени!
— ЭВМ, Жора.
— Не аргумент, Свет. Есть устав, есть нормативы работы роботов. Я с красноармейскими толком не связывался, но Мопс, что думаешь?
— Срок действия приказа без подтверждения — сорок лет, товарищ Жора! Либо приказ был отдан в этот период, либо имел подтверждение!
— Ну в этот период — практически нереально. А подтверждение… Слушай, а кто-то, кроме офицера Красной Армии, мог отдать подтверждение?
— Так точно, товарищ Жора! Тактический БВМ уровня штаба района, стратегический БВМ любого уровня!
— И выходит, — протянула Светка, — что либо у них всех двадцати произошёл одинаковый сбой…
— Это могло бы быть, если бы была ошибка программирования, Свет. Мопс, эта двадцатка из разных бригад?
— Так точно, товарищ Жора.
— В общем — нет, одинаковый сбой у двадцати роботов, из разных бригад, от ионизации… Так просто не бывает.
— Крайне маловероятно, — кивнула Света. — Либо у нас есть рабочий красноармейский БВМ, подтверждающий приказ. Так, Мопс?