— Я представляю интересы армии! — вскипел Тим. Вокруг него алой прослойкой расплавленного метала загорелась обжигающая, как лава, аура.
— Вот именно, Сэм! Ты представляешь там интересы армии, а не свои, — на лице Шорка от злости выступили вены. — Всё, что нужно армии в «ДекимХолле» — приоритет на программы для обучения наших людей и пробуждение у них сверхспособностей. Мы не бизнесмены и нам плевать, какая доля от дохода компании будет поступать на счета, потому что основное финансирование идёт от правительства. Мы не мелкие бандиты, чтобы брать детей в заложники за косые взгляды. Мы не геймеры со звёздочками в глазах, чтобы устраивать неприятности просто ради развлечения. Мы — армия! Мы защищаем мирную жизнь от угроз. Мы тренируемся как проклятые, проливаем свою кровь и даже умираем. Ради чего? Ради того, чтобы защитить остальных! Включая легкомысленных геймеров, жадных бизнесменов и даже презренных бандитов. Пока мы проливаем кровь, у них есть шанс измениться и стать лучше! И мы продолжаем это делать, даже если они плюют нам в спину, даже если косо смотрят, даже если вообще игнориуют наше существование и нашу жертву. Почему? Ты ещё помнишь, почему, Сэм?!
Седовласый голландец сжал челюсти, сощурился, гневно засопел, но промолчал. Шорк и не ждал от него ответа. Он едва перевёл дух и продолжил кричать:
— Потому что мы выше жадности, праздности и гордыни! Потому что мы — армия! И охранять покой гражданских — даже самых презренных из них! — выбор, который каждый сделал добровольно. В этом наша честь и гордость! — Шорк устало опустился на кресло. Его руки тряслись от ярости и негодования, но голос немного успокоился. — Сэм Лукас Даан Тим, ты заигрался. Иди и займись своими делами. Я не хочу слышать, как ты позоришь нас. Никто не пойдёт к Байту Зеровану или акционерам десятки. И не только потому, что ограбление — гражданская проблема, которой должна заниматься полиция. Мы даже не заявляли о нападении. Обставили всё, как тренировку со внезапной атакой пользователей сверхсил.
— Зачем? — зло скривился Тим. — Почему мы должны это терпеть?
— Потому что Восемь единиц был первым к кому мы обратились, чтобы предупредить о ситуации с его сыном. Он просил не вмешиваться и обещал лично тренировать наших солдат. Он дал слово пробудить не менее взвода новых пользователей сверхсил. И это — интересы армии! Даже если бы не было такого соглашения, вмешивать невинного ребёнка..? — Шорк разочарованно махнул рукой. — Уходи, Сэм. Уходи, и вспомни, кто мы такие и ради чего надеваем форму.
Голландец злобно сверкнул глазами, но молча развернулся и вышел.
Стоило Тиму отойти на десяток метров, как фигура Шорка распалась неровными лоскутами краски. Это же случилось со столом и всей обстановкой комнаты. Вместо лаконичного рабочего кабинета глазам открылись блёклые краски подсобного помещения. В дальнем углу сгрудились несколько коробок непонятно с чем — Гайс в них не заглядывала.
Виктор Энглив водил в воздухе руками. Он собрал пятна красок из аурной манипуляции на листок бумаги. На ней тут же отобразилась фотореалистичная картинка. Изображение двигалось, показывая как Тим идет дальше по коридору, а всего в десятке метров позади него пространство искажалось. Со стен, пола и потолка слезала аурная краска.
Сэм Лукас Даан Тим был под воздействием силы Гайс — «Заблуждение». Седовласый голландец совершенно не замечал, что повороты не соответствуют тем, которые должны были привести его к Шорку. Наконец, Тим прошел одно из ответвлений и оказался в месте без фальшивки Энглива. Следом из бокового прохода позади голландца появилась его копия. Поддельный Тим посетил кабинет Шорка вместо оригинала. Здесь же они скопировали кабинет генерала. Это позволило Энгливу и Гайс подсмотреть их встречу и заложить основу для следующего обмана.
Фигура фальшивого Тима распалась на части, оставляя после себя лишь плотно сомкнутые губы. Они растянулись в улыбке, а поверх проявился прозрачный язык, вытянутый вниз. Символ насмешливо покачался в воздухе и тоже растаял.
— Однажды, Виктор, ты попадешься, — Гайс хмыкнула. — Зачем ты вообще это делаешь? Мистиков мало кто любит. Если тебя раскусят…
— Мой круг меня защитит, Гайс, — перебил её Энглив. — Что касается того, зачем я это делаю…
Художник многозначительно замолчал. Гайс на это только закатила глаза:
— Конечно. Мистики не делятся своими ритуалами.
— Только ради тебя, Гайс, в этот раз я могу сделать исключение, — Энглив блаженно потянулся. Затем в его глазах появилось то самое безумие, что захватывает всех мистиков, ставших на путь исследования. — Ты, Гайс, такая же как и другие мистики. Вы все собираете силу из людей. Я? Мои амбиции выше. Духи управляют законами мира… Или могут только влиять на них? Я хочу узнать. Мои насмешки в спину обманутым жертвам — не для людей, а для духов. Я хочу, чтобы они признали мою силу. Если я распространю мистификацию не среди людей, а среди духов — насколько я возвышусь? Этот вопрос не даёт мне покоя.
Энглив глубоко и медленно вдохнул. Он прикрыл глаза, словно наслаждался грёзами о воплощении своей мечты. Мог ли он проецировать свои иллюзии прямо под веки? Гайс не знала. Все мистики тщательно скрывали свои силы. Почти также тщательно, как ритуалы. Они обманывали людей, чтобы получить от них крохи веры.
Именно поэтому мистики так ценили Гайс. Её аурная способность — «Заблуждение». Мистики нуждаются в этой силе, поскольку она может уменьшить длительность ритуала с десятков лет до нескольких. Или с года до пары месяцев. Всё зависит от сложности цели. Мистики были готовы учить её взамен на помощь. Это продолжалось в течение полутора десятков лет. Сегодня Гайс была одной из лучших, особенно с учётом силы, которую она пыталась получить.
Лёгкое касание пальцем заставило браслет использовать сложный маршрут переброски соединений по транснет и связаться с браслетом Тима.
— Кто? — раздался раздраженный голос голландца из динамика.
— Ты не узнаёшь меня? — Гайс насколько могла уравновесила кокетство и деликатность.
— Гайс Одри Маси, — в напряженном голосе голландца слышалась раздраженность. — Почему ты всегда звонишь с разных номеров?
— Я — известная личность, Тим, — ответила Гайс. — Сегодня я позвоню тебе со своего настоящего номера, а завтра ты продашь его за половину вяленой рыбы в своём любимом баре? Ну уж нет.
— Да я… Мы… — Тим задыхался от ярости. — Ты за кого меня держишь?!
— Ты знаешь за кого, — Гайс довольно прищурилась и заговорила так же косноязычно, как голландец, — за заигравшегося в бизнесмена кретина, который решил напасть не просто на гражданского, а на вчерашнего ребёнка. Полное попрание присяги. Что для тебя слить мой номер? Раз плюнуть. Не так ли?
Голландец замолчал. Гайс слышала его тяжёлое дыхание. Должно быть его мысли сейчас в смятении. Нужно подбросить ему нужную ложь до того, как он убедит себя какой-то неправильной иллюзией.
— Что случилось, Тим? Ты забыл кто я? Моя сила — узнавать секреты, проникать в тайны. Не волнуйся, я умею держать язык за зубами. Я ничего не расскажу о твоих маленьких секретиках и… уникальном хобби.
— Ты! — Тим взорвался и тут же силой замолчал. Гайс слышала, как он пыхтит. Выходит, с хобби она угадала? Прекрасно. Ещё один камешек в копилку компромата против голландца. — Зачем ты мне позвонила?
— Простая сделка, — Гайс чуть ускорила речь, чтобы Тим думал, будто для неё это важно. — Ты хочешь найти украденные вещи? Я могу тебе помочь. Взамен тебе нужно будет сделать самую малость…
Гайс подпустила в голос жадности и сделала вид, что запнулась. Голландец, словно хорошо дрессированный пёс, тут же вставил своё слово:
— Отказываюсь!
— Не спеши, Тим, — увещевала Гайс, — это у меня есть сила проникать в чужие тайны, а не у тебя. Хотя бы дослушай…
— Мне плевать! — вспылил голландец. — Я не собираюсь заключать с тобой сделки. Я знаю твою слабость, Гайс Одри Маси. Недостаток твоей силы в том, что хотя она позволяет тебе знать тайны, ты не можешь видеть секреты будущего. Не пытайся играть со мной, елси не хочешь увидеть безрадостные события со своими компаниями.